В деревне Сосновка жил Василий Павлович Ржавин, здесь родились все его дети.
Сосновка — деревня в Санчурском районе Кировской области, находилась на самой границе с Марийской республикой. Небольшая деревня, домов не более полусотни. Одна улица. Почему первые жители выбрали именно это место, непонятно. Реки поблизости нет. Ближайшая речушка Южовка больше похожа на ручей, и до той расстояние с километр. Вот к ней и ходили ребятишки купаться в жару, а бабы — полоскать белье. Белье носили на специальном коромысле, стирали с вальком.
Лес находится еще дальше, только в другую сторону. Да и лес-то плохой, низменный, лиственный, где-то в глубине, на возвышенном месте росли сосны. Это место называлось — борок. Еще дальше, за лесом — река Кокшага. Некоторые мужики ходили на Кокшагу рыбачить, но таких было мало. Грибов в лесу почти не было. Над сосновскими жителями подшучивали, что у них в лесу из грибов только козлы (козляки), а из ягод — костяника.
Деревня стояла на высоком месте, поэтому грунтовые воды находились глубоко, колодцы приходилось копать очень глубокие.
Невдалеке от деревни были два оврага, побольше и поменьше. На дне одного бил родничок, совсем маленький, и тек ручеек. Там делали запруду, и получался маленький пруд. Эти овраги летом назывались Большая и Малая речка (хотя речки-то никакой и не было), а зимой — Булыгинские горы. Луга за оврагами носили название Ташкем.
В 20-х годах вся Сосновка сгорела, где-то в 22-м или в 24-м году. Строить на старом месте считалось плохой приметой. Поэтому вновь деревню построили под прямым углом к старой, сгоревшей. Рассказывали, что в соседней деревне Агеево, когда одна старуха умирала, то призналась, что это она подожгла Сосновку из мести. Ее мужа увела женщина из Сосновки.
Новая стройка возводилась в трудное время, поэтому избы были самые простые, даже наличины не у всех домов. Только дома два были кирпичные, но тоже по-деревенски простые.
И деревьев в деревне почти не было, никаких сосен, несмотря на название. Лишь несколько высоких тополей. Кое-где в осырках (огородах) росли яблони-дички, была черемуха. У дяди Егора росла ирга. Это была диковина на всю округу. Палисадников не было. В заулках сажали малину. Вообще всякие ягоды считали баловством и предпочитали землю использовать под картошку. Огурцы выращивали на.огуречницах, сделанных из навоза и огороженных жердями. Как лакомство сажали брюкву, она в наших местах называлась — галанка, видимо, правильно — голландка. Галанку все любили. Когда ее рвали с грядки — это было такое же событие, как, например, сейчас покупка арбуза. Много сажали капусты, которую солили. Свеклу ели пареную и сушили для кваса.
Так как почвы в наших местах бедные, урожаи получались маленькие. Земледелием прожить было нельзя. Мужчины занимались ремеслами. Каждый был плотником, каждый умел сплести лапти, свить веревку. Были печники, пимокаты, бондари, гончары, жестянщики. Когда в Санчурске по воскресеньям были базары, чего туда только ни привозили! И салазки, и дуги, и колеса. Все, что требовалось в хозяйстве, делалось мужиками в деревнях. А вот специализацией сосновских мужиков издавна был извоз. В каждом дворе были кони, упряжь. Собирались артелями и нанимались возить грузы, чаще всего строевой лес или дрова. В колхозное время всех коней отвели на конный двор. Их использовали только на колхозных работах, а если кому-то из жителей надо было съездить в город или что-то привезти для своего хозяйства, то бригадир разрешал взять быка. Было два ездовых быка. Невдалеке от конного двора стояла кузница. Кузнецов в деревне уважали.
Женщины занимались льном. Всю зиму пряли и ткали. В каждом доме был ткацкий стан, летом его убирали подальше, а зимой ставили прямо в комнате. Весной готовые холсты, они назывались навина, расстилали на травке отбеливать на солнце. Молодым девушкам в семье выделялся участок земли под лен, чтобы они сами его выращивали, обрабатывали и готовили приданое.
Вообще в Сосновке очень четко было расписано, какая работа мужская, а какая женская. Если мужик брался за женское дело, его высмеивали. Ни один не появлялся у колодца с ведрами — это было стыдно. Кажется, в других деревнях такого не было. А в сосновских мужиках сидело прочно, всю жизнь. На кухне они управляться не могли.
Семьи были большие, молодежи в деревне много. Летними вечерами гуляли допоздна. Пели, плясали под гармошку каждый вечер. Из других деревень приходили на гулянку. В начале 60-х годов в деревне стали появляться велосипеды. Молодежь стала ездить по всей округе. На гулянье в другую деревню собирались целой гурьбой. Девчонке садиться на раму к парню считалось неприличным, можно было только на багажник. Да и женщинам ездить на мужских велосипедах тоже было предосудительно. Брюк-то тогда не носили. На заднем колесе женского велосипеда была натянута цветная сетка.
Из крестьянских работ особенно приятной работой считался сенокос. К нему готовились, не только косы отбивали, но и обязательно женщины шили новую ситцевую кофту и запон (передник). Шли на сенокос нарядные, песни пели.
Деревенские хозяйки вставали рано, «до дни». Топили печь и сразу готовили еду на весь день. Щи, кашу на молоке, картошку резали крупно и заливали молоком в черепяной плошке, сухарник. Молоко в горшке или в кринке тоже ставили в печку. Из русской печи еда очень вкусная. Молоко к вечеру становилось розовым, с пенками. Летом делали кислое молоко. Это вроде ряженки, но гораздо вкуснее. В нем плавали кусочки творога, пенки от топленого молока и даже кусочки масла, которое вытапливалось из жирного молока. Кислое молоко хранилось в амбаре, его приносили холодным.
А зимой тоже было очень вкусное молоко — мороженое. Сливки наливали в миску и выносили на мороз. Мороженое молоко хранилось долго, его и на базаре продавали. Когда пекли блины, лепешки или опекиши, молоко строгали, растирали ложкой и ели, пока не растаяло, с горячими лепешками.
А чай пили только в особых случаях, после бани или когда гости придут. После бани пили с мятой. А гостей угощали чаем с варенчиком (варенцом). Он всегда стоял на всякий случай в чулане или в амбаре. Сметану сами почти не ели, ее продавали или копили на масло. Топленое масло тоже продавали. Ведь деньги надо было как-то добывать. Яйца тоже шли на продажу. Молоко почему-то не пили, а хлебали деревянными ложками из общей плошки.
Самым главным украшением праздничного стола считался пирог с рыбой. Его делали большим и ставили посреди стола целиком, только верхнюю корку срезали. Без рыбника праздник был не праздник. У кого не было возможности купить свежую рыбу, вымачивали соленую вяленую треску, которая продавалась в магазинах, когда еще не было холодильников. Особых закусок на праздничном столе не было. Пекли пирожки, булочки и ими заставляли весь стол. Из закусок — огурцы, соленая капуста, посыпанная сахарным песком, холодец. В старые времена водку пили мало. Это уже после войны пьянство развелось.
Еще из еды, которой нет в других местах, — кокурки. Это сушки из сдобного теста на свином сале. Из такого же теста пекли так называемые орехи на Рождество. А в чистый четверг жгли соль. Черная соль ставилась на стол круглый год. С ней вкусно есть яйца, да и просто кусок хлеба посолить хорошо, вкуснее, чем с простой.
Особое праздничное блюдо — караваец. Мясной пирог из свинины. В русской печке жир протапливается, шипит.
Налитыш тоже, наверное, в других местах не пекут. Пласт дрожжевого теста заливается сметаной с добавлением крахмала, поливается маслом. В общем, много всего вкусного готовили деревенские хозяйки. А в пост ели тертую редьку с квасом.
Школы не было. До войны малыши ходили в начальную школу на Юж (Это уже Марийская республика, хотя рядом), в семилетку — в Боркино. В Боркино было общежитие. После войны в начальную школу ходили в Мусерье. В семилетке учились в Шишовке. Кто хотел учиться дальше, средняя школа была только в районном центре. До Санчурска напрямую, тропинками было километров десять.
И магазина в Сосновке не было. Одно время, годах в пятидесятых, какая-то женщина держала ларек с продуктами у себя дома в чулане. А так за продуктами ходили в Мусерье, в Боркино или на Юж.
В 60-е годы, когда колхозникам стали давать паспорта, деревню начали покидать жители. Семья за семьей уезжали. Кто-то далеко, в Казахстан, кто-то поближе — в Чебоксары, Йошкар-Олу, в Санчурск. Последним, некуда деваться, пришлось перебираться хоть в соседнюю деревню. Многие купили дома в Елохимихе. На месте деревни поставили памятный знак. Говорят, что сейчас сюда свозят скирды соломы. И малины много на бывших осырках.